На вокзале.
Мамаша с короткой стрижкой в дешёвых джинсах оставляет малолетнюю дочку с сумками и пакетами в зале ожидания, даёт ей бутылку с водой и говорит, чтоб та сидела, сторожила вещи, а сама обещает вернутся через пять минут. Девочка игриво улыбается первые минуты, потом начинает молчать, озираться. Время идёт, никто не приходит, в тихом душном зале томятся от безделья совершенно незнакомые люди, другие дети устало и равнодушно обводят её глазами. Когда проходит минут
Она уже не может сдержаться. И рыдает. Когда вдруг, вальяжно шаркая шлёпанцами, откуда-то появляется мамаша, беззаботно озирающаяся по сторонам, девочка с криком и плачем вскакивает, бежит к ней и бросается к толстой ноге.
Я сам храню парочку детских кошмаров, подпитывавших страхи о моей ненужности.
Во-первых, когда в три-четыре года папаша угрожал отдать меня цыганам на Тишинском рынке за то, что я не успевал за ним, обходя тот самый рынок (ужасное грязное место такое было). По грязному снегу он повёл меня к какой-то старой цыганке с золотыми зубами, тёмно-синем пальто, и серой шали — форменная баба-яга! — и лишь в последний момент, когда я уже рыдал, как одержимый, он усмехнулся, и мы пошли домой. Но ещё некоторое время он, на его взгляд, вероятно, весьма ловко, стращал меня ею, когда я не хотел есть или что-то делать ещё.
Вообще страх у меня первым делом убивает аппетит и всякое желание чем-то заниматься. Я бы мог даже выстроить своебразную «пирамиду страхов Клисуноу», где голод обозначился точно в районе вершины.
Во-вторых, когда в том же возрасте он всё-таки оставил меня одного. В Парке Горького в День Победы он посадил меня за столик на передвижной солдатской кухне, где принёс мне тарелку гречки, а сам ушёл. Когда я съел, то увидел, что никого нет. Я в слезах бегал между ветеранами с цветами и снующими там и сям солдатами по всему парку. Наконец, когда я нашёл его, он только посмеялся.
Остальные истории все примерно в том же духе, эти — самые запомнившиеся. Вообще о наших с ним отношениях я не хочу ничего писать.
Главное — это страх. Быть ненужным и бесполезным. Потерять и потеряться. Вкупе с моей доверчивостью и тупой честностью я могу оказаться весьма уязвимым. Во избежание этого, вероятно, мои друзья и близкие никогда не образовывали круг, а умещались в гораздо более простые геометрические фигуры.
Я даже не переношу и не понимаю никаких шуток и намёков на эту тему. Никаких заигрываний. Видел в Крыму несколько лет назад другую мамашу. Она шла с мальчиком лет пяти-шести по улице, резко и порывисто таща его за руку. Он хныкал, они очень быстро шли. Наконец, она встала, повернулась к нему и рявкнула, чтоб он замолчал и перестал её доводить. И что, когда она умрёт, он нафиг (скажем так) никому не будет нужен. Так что должен заткнуться и идти. Он испугался, но замолчал.
Пожалуй, пока на этом остановлюсь.
А то перечитал, и получается, что «такие злые все, и добрый только я».
P.S.
Я выиграл в бесконечную игру «Числа»!
Количество строк — 29
Пока ещё голова работает всё же. Хотя и больно ей.
